То ль в эфире они возникли,
То ли к нам из далеких стран
С карнавальным веселым вихрем
Их принес голубой экран.
Может, звонкая синьорита,
Там, на конкурсе красоты,
Их под небом вплела открытым
В песни, яркие как цветы.
В них и сладость, и привкус горький,
В них мелодия волшебства.
Может, в страстной касыде Лорки
Прозвучали они сперва?
Я – Расул, побывавший всюду,
С каждой песней земной в родстве,
Их услышать из уст Неруды
Мог в Сантьяго или в Москве.
Может, в рейс океанский шел я
И заветное имя вдруг
Прочитал на борту большого
Корабля, что спешил на юг.
Может, где-нибудь в мирозданье,
Световые копя года,
Носит праздничное названье
Отдаленнейшая звезда?
Я, блуждая по звездным тропам,
Все искал этот зыбкий след.
Но и мощные телескопы
Не сумели мне дать ответ.
Мне добиться ответа надо.
Я желаньем одним объят.
Так поэта влекла Гренада
Полстолетья тому назад.
Долгий путь впереди простерся,
Путь неведомый. Ну и пусть!
Но откуда она у горца,
Иноземная эта грусть?
ГЛАВА ВТОРАЯ
Птицы, которых раньше не видел, птицы,
прилетевшие издалека, особенно поражают.
Слова моего отца
В известном «Клубе кинопутешествий»
Я справки попытался навести.
Но там названье это неизвестно,
Его на картах нелегко найти.
Координаты выяснить непросто,
Затерянные средь бескрайних вод.
Ведь isla – это по-испански о с т р о в,
Как разъяснил толковый перевод.
А продолженье оказалось вещим.
…de las Mujeres. Полог приоткрыт.
Дословное названье – о с т р о в ж е н щ и н.
Вот в чем его отличье состоит.
Теперь, признаюсь вам, я так и думал,
Когда в созвучья нежные вникал,
За перекатом волн, за пенным шумом
Мне чудилось нагроможденье скал.
Любимая! Еще не знал я смысла
Певучих слов, но мне уже тогда
Заветный берег непрестанно снился –
Каменья, пальмы, кактусы, вода.
И на цадинских девушек похожи,
Прижав кувшин к открытому плечу,
Красавицы, легки и смуглокожи,
Идут по тропке к пресному ключу...
– Алло! – взывал я безнадежно в трубку,
Все расстоянья долгие кляня,
С мечтою связан только нитью хрупкой,
Не понимая, слышат ли меня.