Написать о Пушкине, оказывается, очень нелегко. Рука теряет уверенность, подбираешь слова— все не те. Пышные фразы разбиваются, дробят силу земной человеческой привязанности к любимому поэту и делают сердечную близость с ним не такой теплой, как хотелось бы.
Моя привязанность и близость к Пушкину всегда заставляет меня забывать о недосягаемости этого человека. Дорогой и великий — таким вошел он в мою городскую саклю, в мое сердце, в мою биографию.
С детства я люблю наблюдать за полетом орлов. В небесных высях Дагестана парят много разных птиц, но выше всех — свободный, стремительный орел. Орлом поэзии для меня всегда был Пушкин.
В разные времена я открывал для себя и любил разных поэтов, но Пушкину я не изменял никогда. Национальный русский поэт, он в моем сознании стал национальным аварским поэтом.
Не скрою, есть у меня обида на Пушкина за одну его строку. Когда-то он написал: «Смирись, Кавказ, идет Ермолов!» Десятки лет и Ермолов, и другие царские генералы, кровавые палачи малых народов, не могли ни огнем, ни мечом покорить Кавказ. Нас покорила волшебная поэзия Пушкина, нас пленили ум и талант великого сына России.
У меня в руках небольшой томик пушкинских стихов. Я берегу его всю свою жизнь как поэтический мандат, как удостоверение моей принадлежности к поэтическому творчеству. Еще в школьные годы цветы гор не раз увядали меж страниц этого томика. Он был со мной в далеких чужих странах, на всех моих путях и, конечно, дома среди моих книг, как тамада за столом.
Десятилетним мальчишкой я впервые увидел море. Пораженный, я долго молча смотрел на него. До сих пор при встрече с морем я испытываю неподдельный восторг и волнение. То же бывает каждый раз, когда после чтения стихов других поэтов снова берешь в руки пушкинские стихи.
Как-то в ауле я читал старикам горцам поэму Пушкина в своем переводе. Они, конечно, не знали русского языка. Иногда старики меня останавливали: «Нет, у Пушкина не так, ты, наверное, не так перевел». Проверяю — действительно не так. Всем сердцем чувствуют поэзию Пушкина горцы Дагестана, как и другие народы нашей страны.
Биографы зафиксировали, что 10 февраля 1837 года Пушкин умер, два дня спустя после дуэли с Дантесом. Но мне, поэту, хочется сказать: Пушкин всю свою короткую жизнь вел другую дуэль — дуэль с самодержавием, с насилием, с несправедливостью и ложью.
И в этой дуэли он одержал победу.