Есть понятия: пушкинские места, пушкинская плеяда поэтов, пушкинское время. Они стали привычными. Но, на мой взгляд, говорить о пушкинских местах — значит подразумевать весь мир.
Что касается пушкинских мест на Кавказе, то слово «место» Кавказу мало подходит. Это — континент, держава поэзии. По словам Белинского, Кавказу суждено быть колыбелью русской поэзии. Ключи подлинной русской поэзии от замков Кавказа оказались в руках первого русского поэта
Александра Сергеевича Пушкина. И он неторопливо, как хороший мастер, открыл тайные замки поэзии.
Пушкин был на Кавказе всего два раза — жизнь поэта оказалась короткой. Первый — в 1820 году. Двадцатилетнего поэта поразила красота, краски Кавказа. Он восхищался жителями гор, их подвигами, характерами, он изучал обычаи горцев, их предания, мелодии, песни. Кавказ стал темой его творчества.
Говоря «о бурных днях Кавказа», А. С. Пушкин прославлял А. П. Ермолова, героя Отечественной войны 1812 г., в то время наместника русского царя на Кавказе. Ермолов избрал политику истребления: по его приказу сжигались целые аулы, уничтожались поля, вырубались леса и сады, жестоко преследовались жители Кавказа: «Смирись, Кавказ: идет Ермолов!"
Но Кавказ подчинился не Ермолову. Он «смирился» перед просвещенной Россией — Россией А. С. Пушкина и Л. Н. Толстого.
Спустя девять лет, в 1829 г., Пушкин снова на Кавказе. Уже написаны «Кавказский пленник», который вызвал много восторгов, и пленительное «Не пой, красавица, при мне…» После второго пребывания на Кавказе им созданы «Кавказ», «Обвал», «Калмычке», «Монастырь на Казбеке», «На холмах Грузии лежит ночная мгла», «Из Гафиза», «Делибаш», «Благословен и день, и час», «Меж горных стен несется Терек», «И вот ущелье мрачных скал», «Страшно и скучно», «Путешествие в Арзрум». К теме Кавказа поэт постоянно обращается в многочисленных письмах. Читая их, Достоевский заметил, что Пушкин способен «перевоплощаться в чужую национальность», показал «способность всемирной отзывчивости».
Со всем этим можно согласиться. Но нельзя, я думаю, согласиться с тем, что Пушкин смотрел на кавказскую нацию как на «чужую». Вообще для большого поэта чужой национальности не бывает.
Мне кажется, что при первом посещении Кавказ стал для Пушкина предметом восхищения. Свидетельство этому — его письмо к брату: «Жалею… что ты со мною вместе не видел великолепную цепь этих гор, ледяные их вершины, которые издали, на ясной заре, кажутся странными облаками, разноцветными и недвижными». В «Евгении Онегине» Пушкин обращается к Кавказу:
В свое святилище глухое
Ты принимал меня не раз —
В тебя влюблен я был безумно.
Меня приветствовал ты шумно.
При втором посещении Кавказ стал для него страной раздумий, размышлений. Не случайно, о чем бы ни писал поэт, он возвращается к Кавказу: в романе «Евгений Онегин», в поэме «Тазит», в стихах «И далее мы пошли», «Я памятник себе воздвиг», «Подражания Корану». Казалось бы, далекие от темы Кавказа произведения…
Во второй своей поездке Пушкин размышляет о Кавказской войне. В его сознании произошли большие изменения. Он уже не пишет:
«Смирись, Кавказ…» Изменилось и его отношение к Ермолову. Заехав к нему по пути на Кавказ, поэт отмечает: «Улыбка неприятная, потому что неестественна».
Любопытен и такой эпизод из «Путешествия в Арзрум». Пушкин в пути несколько отстал от конвоя, засмотревшись на буйный Терек. Его предостерег подошедший солдат:
— Не останавливайтесь, ваше благородие, убьют. — А за что?
— Да так, ни за что, убьют и все. Кругом враги.
— Враги? Чьи?
— Как чьи? Вот пальнут сейчас в вас, тогда и узнаете, чьи враги.
— Значит, они мои и твои враги?
— Ваше благородие, непонятно изволите говорить.
Пушкин спросил: «Откуда родом?» Ответ был: «Рязанские».
— Вот эти самые люди с гор были в твоей деревне? Сожгли твой дом?..
— Вы такое, прости Господи, говорите…
Удаляясь, солдат произнес:
«Служба наша, ваше благородие, такая…»
Таких страниц много.
Сейчас много говорят о «лицах кавказской национальности». Я не стану утверждать, что Пушкин кавказского происхождения, но Пушкин — поэт — «лицо кавказского происхождения». Тут не скажешь:
«Русью пахнет» или же «африканская кровь в его жилах течет».
Пушкин посвятил Кавказу не одно стихотворение, несколько поэм, задумывал большой роман. Он призывал к согласию и миру с Кавказом. Это поэтическое завещание он оставил будущим поэтам.
В преумножении пушкинского наследия были подражатели и продолжатели. Михаил Лермонтов продолжил, не подражая, его наследие. Пушкина в прозе продолжил гигант Лев Толстой. К этим трем титанам надо добавить сына Украины Тараса Шевченко.
Для них дружба являлась поэтическим символом величия. Сейчас она разрушена. Но, как сказал Пушкин, «народы, распри позабыв, в великую семью соединятся…"
В год путешествия по Военно-Грузинской дороге Пушкин написал великое стихотворение «Кавказ». Его начало: «Кавказ подо мною. Один в вышине…» — многие считают выражением духа насилия России. Сейчас, повторяя эти слова, некоторые пытаются придать им другой смысл: «Кавказ — это субъект России». Не думаю, что Пушкин вкладывал в эти строки смысл о превосходстве русского народа. Он имел в виду притягательную силу кавказской природы. Сейчас бы мне даже хотелось уточнить: «Кавказ — над 'нами. И наша задача — делами;
стихами, песнями прославлять этот прекрасный край, народы которого живут в дружбе с русскими и другими народами».
В Дагестане нет поэта, который бы не посвятил Пушкину стихи или не перевел его стихи. О нем пел свои стихи Сулейман Стальский. С ним советовался Гамзат Цадаса. Незабываемые строки Гамзата:
Мне хочется сказать спасибо
Тебе, поэзии титан,
Чей свет горит и для крестьян
Высокогорного Гуниба.
России светоч и отрада!
Сыны Кавказа тем горды,
Что им дано вкушать плоды
Густого Пушкинского сада.
Тобой посеянные зерна
Приют нашли в сердцах людских,
И вечен твой могучий стих,
Как памятник нерукотворный».
Обычно к поэтам пушкинской плеяды относят поэтов его времени. Но и лучших поэтов других времен я назвал бы поэтами пушкинской плеяды. Я не имею в виду время, в которое они жили. Сейчас нет пушкинского времени, есть пушкинская вечность.
Недавно я был в Китае, в Шанхае. Там наша делегация возложила венки к памятнику Пушкину. Этот памятник разрушали много раз — во времена Гоминьдана, во время «культурной» революции и каждый раз восстанавливали. И теперь памятник стоит, обращенный лицом не только к России, но и к миру. Потому что Пушкин принадлежит и России, и Китаю, и Кавказу — всему миру.
Я рад, что в Махачкале, в сквере Пушкинской библиотеки, стоит один из лучших памятников Пушкину. Ежегодно в Пушкинские дни писатели, интеллигенция, студенты, учащиеся собираются здесь и читают стихи.
Памятников Пушкину много. Мне повезло: в Москве я жил недалеко от памятника Пушкину на Тверском бульваре, в Одессе к подножию памятника Пушкину на Приморском бульваре я возлагал цветы в составе делегации Дагестана.
Я перевел много стихов и поэм Пушкина. У меня и наследственная, и приобретенная любовь к поэту.
Однажды мы ехали из Махачкалы в Дербент. Кто-то сказал, что покажет нам сейчас «лицо кавказской национальности». О, чудо природы: гребень горы вблизи города Избербаша точно повторял профиль Александра Сергеевича! Был, был, оказывается, Пушкин в Дагестане! Его сам Аллах увековечил в Стране гор. Кавказ — это Пушкинская держава.
Пушкина называют «солнцем русской поэзии». Однако в последнее время так стали величать и кое-кого из современных поэтов. Но… как солнце только одно, так и Пушкин — один! Это звезд много. Пусть других поэтов называют звездами.
Известно, что Колумб открыл и ограбил Америку. Пушкин открыл для русской поэзии Кавказ и умножал его красу и славу.
А я каждый раз в эти дни говорю этому русскому Колумбу поэтического Кавказа, адмиралу всех морей, всех жанров литературы словами поэта Ярослава Смелякова:
Здравствуй, Пушкин!
С днем рождения, дорогой поэт!