Днем на годекане мужчины
Судили-рядили про жизнь.
А к ночи пред каждым камином
Сходился семейный меджлис .
Оценки менялись, и место
Другим уступали они.
Телок, не отведавший теста,
Воротит башку от квашни.
Вот так и Али.
Он вначале
В колхоз отказался вступать.
Потом записался.
Едва ли
Подался теперь бы он вспять.
Он понял: колхоз — это сила.
Ему ведь, что ни говори,
Отару пасти поручило
Правление «Новой зари».
И в горы однажды на муле
Приехал гонец досветла.
«Али, — закричал он, — в ауле
Жена тебе дочь родила!»
Большой огурец из кармана
Торчал у посланца того.
Посланец был сыном Салмана,
И звали Османом его.
Али в благодарность шутливо
Промолвил, усы теребя:
«Когда подрастет мое диво,
Захочешь — отдам за тебя?!»
Осман отвечал, что девчонка
Такому, как он, — ни к чему
И лучше Али пусть ягненка
Подарит сегодня ему.
А было мальчишке в ту пору
Всего лишь четырнадцать лет.
Шло время.
Долины и горы
Не раз изменяли свой цвет.
С нагорий до сроков студеных
В степь гнали овец чабаны.
И вновь пригоняли на склоны
По первому зову весны.
Поэтому грустно, бывало,
Над люлькой поет Хадижат
О том, что Али не видала
Какой уже месяц подряд:
«Лягут пусть в горах снега,
Чтоб домой Али вернулся.
Пусть весна придет в луга,
Чтобы мой Али вернулся.
Красногрудых снегирей
Манят в инее рябины.
Эту пору я люблю:
Сходит мой Али с вершины.
Я люблю, когда в горах
Распускаются тюльпаны.
В эту пору мой Али
Возвращается с кутана.
Лето тянется, как год.
Оттого, наверно, это,
Что в горах Али всегда
На лугах проводит лето.
Долго тянется зима.
Солнце прячется в тумане.
Оттого, что мой Али
Не в ауле — на кутане.