Струна, что крикнула прощально,
Мол, не взыщи, хозяин мой.
Веселых песен и печальных
Немало спели мы с тобой.
А сын Нуцала клонит снова:
– Вот видишь, сжег и скрипку я.
Теперь уж нет пути иного,
Теперь уж очередь твоя.
– Да, не нашли пути иного
Моя винтовка, сабля, конь.
А с ними мне идти не ново.
Я с ними – в воду и в огонь.
За ними вслед отправлюсь сам я,
И нет нужды меня бросать.
Хочу из пляски прыгнуть в пламя,
Когда не трус, позволь сплясать.
Одни кричали: –Дайте, дайте!
Чего бояться, спляшет пусть! –
Другие спорят: – Так кидайте! –
«А что я, в самом деле, трус? –
Нуцал подумал: – Всюду люди,
Моя охрана, нукера.
Одна минута не остудит
Огонь огромного костра.
Пускай ударят барабаны,
Зурна выводит свой узор.
Последний раз смотреть я стану,
Как пляшет гидатлинский вор.
Ему уж нет другой дороги,
Настал его последний час».
– Эй, развязать Хочбару ноги,
Пускай потешит пляской нас.
В круг танцевальный прыгнул барсом,
Почуяв волю ног и рук.
Глаза сверкают: асса, асса!
Пошел по кругу – узок круг.
– А где ж красавицы Хунзаха
И их особенная стать?
Или попрятались от страха,
Иль не обучены плясать?
Стесняться, право, не к лицу им,
А мне тут скучно одному!
У нас в Гидатле гость танцует –
Выходят семеро к нему.
Ногами в землю бьет, как в бубен,
В мгновенье десять поз сменя,
Красив, стремителен и буен,
Хочбар танцует у огня.
Народ любуется танцором,
Его натурой огневой.
Поднимет руки, словно горы
Он держит все над головой.
И кулаки сжимает тут же,
Лицо мгновенно изменя,
Как будто зло людское душит...
Хочбар танцует у огня.
Вокруг теснящиеся горы
Глядят на танец узденя.
«Вот как должны держаться горцы».
Хочбар танцует у огня.
Последний раз танцует витязь.
Последний круг, последний взгляд.
Но, люди, что это? Смотрите!!
Идет к танцору Саадат!
Поплыли руки лебедями,
Сама как лебедь поплыла.
Хочбар с могучими усами
Над ней навис, как тень орла.