* * *
Ты права, с годами я мрачнею,
Нет у нас того, что раньше было.
Раньше я с тобой делился всею
Радостью, что юность мне дарила.
Верь, не стал я хуже, хоть делюсь
И не всем с тобою, как вначале,
Просто огорчить тебя боюсь,
Разделив с тобой свои печали!
* * *
Слово скажи, погляди на меня,
Знак мне подашь – я взойду на вершину,
Скажешь – я брошусь в объятья огня,
Брошусь в морскую пучину.
Я обойду половину земли.
Имя прославлю твое, дорогая.
Сделаю все, только ты повели
Да поцелуй, провожая.
* * *
Если бы любовь на дно
Бросил бы я в море,
Пересохло бы оно,
Рыбакам на горе.
Если б страсть мою взяла
Эта ширь без края,
То сгорела бы дотла
Вся земля родная.
* * *
Высокие травы родимого края
Июльское солнце сжигает дотла.
И я, как трава, увядаю, сгораю,
Хоть мне твоего не хватает тепла.
От ливня июльского никнет пшеница,
Всплывает на озере донная муть.
А мне бы напиться, а мне бы напиться,
А мне бы в бездонных глазах утонуть.
* * *
Целуются пары под старыми вишнями,
Мне слышится вечером шепот невнятный.
О, первые встречи и клятвы чуть слышные,
Уже вы далеки, еще вы понятны!
Весеннее вишенье, ночи безлунные,
Те ночи, когда мы чисты и крылаты,
На скверах деревья состарились юные,
Где первые клятвы шептал я когда-то.
* * *
Когда, бывало, опускался вечер,
Набросив шубу на громады скал,
Своим тулупом мне окутав плечи,
Отец меня на крышу поднимал.
Белеют на висках моих седины,
Но, кажется, гляжу я до сих пор,
Укутанный в отцовскую овчину,
Все с той же крыши на громады гор.
* * *
«Эй, красавица, я не пойму,
Что глядишь ты грустно и сурово?»
«Чтобы выйти к другу своему,
Нет платка, нет платья дорогого!»
«Ну, а ты, дурнушка, что грустна,
Шаль твоя нова, шелка искрятся?»
«Что шелка, зачем мне шаль нужна,
Если не пред кем мне наряжаться».