"Мулатка"

Я думал, ты состарился, учитель,
Коль от московских улиц вдалеке,
Среди покоя, загородный житель,
Встречаешь зори с посохом в руке.

Еще я так решил не потому ли,
Что сам почти записан в старики,
Как все твои ходившие под пули,
Известные теперь ученики?

Прости меня!
Ты молод беспредельно
И стар в году бываешь только раз,
Когда твой мальчик, раненный смертельно,
Сквозь даль тебя зовет в последний час.

Считать года – твоя ли это участь?
Еще душа звенит, как тетива.
Живет в стихах чеканная певучесть,
И жарче красных соколов слова.

Не веря разгулявшемуся вздору,
Когда-то я через бульвар Тверской
Шагал к тебе в отчаянную пору,
Бросая вызов подлости людской…

Казалось мне, что опустил ты руки,
Приемля незадачливый удел,
Но ты работал и в блаженной муке
На мир, как прежде, с удалью глядел.

И понял я, какой достоин чести
Ты, добрый гений, и какой любви
И как ничтожны с вымыслом их вместе
Надменные гонители твои.

Им отомстить мы тем смогли жестко,
Что обошли беседою их ложь.
Ты говорил про Пушкина и Блока
И чем то на пророка был похож.

Учитель мой,
весь век поэты юны.
Влюбляйся вновь, летам наперекор,
И выходи стихи читать с трибуны,
Как молодой вахтанговский актер.

Дел у тебя хватает, слава богу,
Пусть только сердце больше не болит.
«Навстречу людям, всюду с ними в ногу!» –
Я говорю, как верный твои мюрид.

Облеченный уделом подлунным,
Стихотворец Гамзатов Расул,
В этом мире извечном и юном
К двум аулам я сердцем прильнул.

И один из них обетованный,
Где меня под напев родника
Ветер в люльке качал деревянной,
Запеленатого в облака.

Там огонь развожу я в камине,
Вижу месяц у самых окон,
Там больных навещаю поныне,
Тайно плачу во дни похорон.