Зал переполнен так, что двери настежь.
И там, ряду в четвертом от конца,
В тиши стоит отец, и слезы счастья
Стекают тихо по щекам отца.
Есть ощущенья, что придет однажды
И никогда не повторятся вновь,
Как никогда не повторятся дважды
Ни первый бой, ни первая любовь.
Бывают в нашей жизни откровенья,
Бывает в нашей жизни день такой,
Когда на час иль, может, на мгновенье
Вся жизнь твоя встает перед тобой.
Вся жизнь твоя…
Какие же картины
Тебе, отец мой, вспомнились сейчас
И почему глубокие морщины
Густою сеткой собрались у глаз?
Что в те мгновенья подсказала память
Тебе, чья жизнь была как страшный сон?
Встает былая жизнь перед глазами,
И ты воспоминаньем потрясен.
О тяжком детстве, о рубцах на коже,
О юности без хлеба и огня.
О странствиях,
о брате, что не дожил
До этого торжественного дня.
О доме, где сейчас
так много дела,
И обо мне, о мальчике своем,
К которому тебе бы так хотелось
Припасть сейчас обветренным лицом.
Но нет...
И прочь уходят мысли эти.
Пусть снова бой,
огонь со всех сторон.
Жена поймет, и выросшие дети
Простят ему, что не приедет он
К ним год еще,
и даже больше года,
Пока земля горит,
пока на ней
Еще живут враги его народа –
Убийцы наших братьев и друзей.
«Там, где сильней всего бушует пламя,
Хочу я быть, и мне должны помочь», –
Решил отец.
И с этими словами
К наркому он явился в ту же ночь.
* * *
Есть место в нашем
Дагестане горном,
Которое зовется Цумада,
Туда не попадешь дорогой горной –
Путь перережет горная гряда.
Там бездорожье, там завалы снега,
Там водопады, пропасти,
туда
Не въедут ни тачанка, ни телега
И конник попадет не без труда.
Там враг хитрей, в адатах больше яда,
Там прошлое мешает людям жить.
Но там – народ.
Ему, народу, надо
Открыть глаза и слезы осушить.
Там надо жизнь построить по-иному,
Кровавым распрям положить конец.
Туда-то председателем ревкома
Сегодня ночью послан мой отец.