Вы, аварские струны,
Перестаньте звучать.
Ты до края аула
Проводи меня, мать!
Вошла и села на подушки,
Вокруг нее уселись там
Четыре в черных платьях служки,
Как воронихи, по углам.
Народ на крышах, на балконах,
С порогов машут и глядят,
Последним кланяясь поклоном,
Благословить ее хотят.
Поставив бережно на плечи
Кувшины, полные воды,
Несут их девушки навстречу,
Чтоб не было в пути беды.
Ус покрутив, при верной сабле,
У всех аульцев на виду
Хочбар до самой крайней сакли
Коня доводит в поводу.
Но лишь успел за скалы скрыться
Хунзах, встревоженный аул,
Абрек в седло вскочил, как птица,
Поводья крепко натянул.
– Ну что же, друг, – коню сказал он, –
Пора, пора в опасный путь.
В аул Хунзах к дворцу Нуцала
Назад уже не повернуть.
Орлы легко скользят под нами
И замирают на весу.
А впереди гремят камнями
Четыре грозные Койсу.
С высоких гор в долины течь им,
Извечный жребий их таков,
Они вобрали сотни речек
В себя и сотни родников.
Еще они в себя собрали
Всю красоту, все краски гор.
И льды они вверху видали,
И луговой цветной ковер.
Олень, спустившийся напиться,
В них отражался, тонконог.
И молодых аварок лица
Как высший дар унес поток,
Когда струя, звеня о глину,
Бежала в горлышко, в кувшин.
Все, все несут Койсу в долины
С аварских сумрачных вершин,
Потом спокойно и широко
Текут среди степного дня.
За ними вниз и нам дорога, –
Сказал Хочбар, хлестнув коня.
Уже ущелье Аракани
Преодолели напрямик,
Родник Гоцатля миновали,
Уже достигнут Шишилик.
От верхней точки перевала
Пошла дорога вниз и вниз.
Запела скрипка у Хочбара,
Свободно звуки полились.
От этих звуков сердце тает,
Трепещет, словно на грозу.
Чадру невеста подымает,
Чтобы с ресниц смахнуть слезу.
Глядит, как на вечернем солнце
Вершины дальние горят.
Потом украдкой и на горца
Из-под чадры бросает взгляд.
Вот он, гроза, легенда, мститель
И нарушитель мирных снов.
Как вышло, что ему – смотрите! –
Она доверилась без слов.