Чтобы с тобою рядом быть,
Готов я песни все забыть,
Вспять повернуть земные реки,
Но понимаю я, скорбя,
Что на земле нашел тебя,
Чтоб тут же потерять навеки.
* * *
Когда покинет мир любой из нас,
Не стает лед на каменистой круче.
Но без тебя сверкающий алмаз
Вершины снежной сплошь закроют тучи.
Пучину не волнует наша участь.
Ей дела нет до каждого из нас.
Но без тебя затянется тотчас
Песком и тиной Каспий мой могучий.
Приходим в жизнь или уходим в вечность,
Не вспыхнет и не скатится звезда.
И как до нас, то грустно, то беспечно,
Споют и после. Только и тогда,
Коль будет песнь не о любви пропета,
Ее сочтут причудою поэта.
* * *
В стране недолгой молодости мне
Друзья назвали имя недотроги,
И вздрогнул я. Но плавно, как во сне,
Ложился снег на горные отроги.
Пришли иные думы и тревоги.
И я слагал сонеты в тишине.
Но вдруг тебя я встретил у дороги
И с той поры пылаю, как в огне.
Летят года, как всадник на коне,
Но дальше путь мой от весны к весне,
Бледнее радость, горше неудача.
Буза прозрачна сверху, хмель – на дне.
Огонь любви, что был дарован мне,
Под старость разгорается все жарче.
* * *
Отвесные скалы вздымаются голо,
Но памятных битв ореола уж нет.
Хунзахская крепость. Начальная школа,
В которой моих пролетело семь лет.
И помню: однажды к запретным пределам
Метнулся душой и по черному белым
«Тебя я люблю!» - написал на доске.
И крылья явились к нестертой строке.
И всласть хохотали мальчишки аула,
И строго отец произнес: «Вертопрах!»,
А мама с тревожной печалью вздохнула:
«Знай, этим не шутят, сыночек, в горах».
«Тебя я люблю!» - не лукавя с тех пор,
Пишу всякий раз, по обычаю гор.
* * *
Я в космосе далеком побывал,
Летя во мгле меж звездных караванов:
Мои стихи взял в космос Севастьянов.
Так высоко еще я не взлетал.
О родина, признанием в любви
Был мой полет, в твою вошедший славу.
И видел я, что женщины твои
Соперницами звезд слывут по праву.
Обнять весь мир смогла душа моя,
С аулом отчим на челе вершины.
Гарсии Лорки видел землю я
И вспоминал о детях Палестины.