Пусть хороши Камбоджа и Непал —
Моя не закружится голова.
На золотую жилу я напал,
Где вспыхнули бесценные слова.
Работа и работа — лишь она
Дороже всех сокровищ на земле.
В бессмертье погоняя скакуна,
И день, и ночь качается в седле.
Теперь я понял, почему гниет
От ржавчины машина в гараже
И первым на земле стареет тот,
Кому не труд, а отдых по душе.
Но молод я и горд, как аргамак,
Почуявший вдали кинжальный звон…
А где же мой до гроба верный враг?..
Пускай теперь шушукается он.
***
Махмуд, хоть век недолог твой
Оплакивать его не стану,
Затем, что не было такой
Любви в аулах Дагестана.
Пусть безответной, пусть слепой…
Но позавидуешь ли зрячим,
Когда не стоит их покой
Одной слезы твоей горячей.
Что толку умереть седым?..
Уж лучше лечь и не проснуться.
И ныне именем святым
Влюбленные в горах клянутся.
Махмуд, страдание твое
Я не оплакиваю тоже —
Пусть в песню целится ружье,
Оно убить ее не сможет.
Ах, если б «Мариам», как ты,
Я написал сегодня ночью,
То завтра бы без суеты
В конце судьбы поставил точку.
Тебе отпустятся грехи,
Но на земле, а не в могиле,
Поскольку за твои стихи
Свинцовой пулей заплатили.
Махмуд, других, а не тебя
Я вслух оплакиваю даром —
Тех, что любили, не скорбя,
Но получали гонорары.
И даже нищенскую страсть
За грудою макулатуры
Скрывали, трепетно страшась
Не то жены, не то цензуры.
Бог с ними —
Пусть себе живут
Глухонемые музыканты…
Оплачем вместе мы, Махмуд,
Их конъюнктурные таланты.
***
Пора уже довольствоваться малым
И близко к сердцу зло не принимать.
Есть время для стихов…
И для начала
Найдется в доме ручка и тетрадь.
А большего, пожалуй, и не надо —
Другое пусть другие совершат.
Но для таланта —
Высшая награда:
Поэзией, как воздухом дышать.