РАБОТА
I
Терпение покинуло мой дом…
А тот, кому я верил, как себе,
Расставив сети — скрылся за кустом,
Доверившись охотничьей судьбе.
И недруг старый вылез из норы
В неподходящем месте, как назло.
И конь мой добрый выбыл из игры
И потерял уздечку и седло.
Да и жена ввязалась в ближний бой,
Бессмысленный, как жизненный пустяк,
Где все равно победа не за мной,
Хоть атакуй, хоть выбрось белый флаг.
Тогда я хлопнуть дверью захотел,
Пальто набросить, мелочью звеня,
И убежать туда от важных дел,
Где никому нет дела до меня.
Хоть на Чукотку, хоть на Колыму…
На Крайний Север, Дальний ли Восток
Куда-нибудь, где, судя по всему,
Я так, как здесь, не буду одинок.
Но пыл погас… И уходящий день,
Увидев, что я тяжко занемог,
Мне прописал бесчувственную лень,
Как будто врач снотворный порошок.
Я долго спал…Потом глазел в окно.
Не брился и журналов не читал.
Хоть дождь, хоть снег — мне было все равно,
Что телеясновидец предсказал.
Я с влагою искристой и хмельной
Беседовал, как с другом, но она
Убила суть отравленной стрелой,
Лишив меня спасительного сна.
Казалось обо мне забыл весь свет…
Стихи, молчите! Карандаш, замри!
Хотя я жил не так уж много лет,
Но что-то надломилось изнутри.
Сковал недуг мучительный меня…
О, музыка!..
Твой звездный час истек.
И все же дай погреться у огня,
Переступая жизненный порог.
II
Но жизнь расхохоталась надо мной:
Мол, ты забыл добро в плену невзгод.
Да надо ль отправляться в мир иной,
Коль в этом мире дел невпроворот?
Встряхнись, побрейся — окна распахни!
Возьми бумагу, перья отточи…
В пыль превратятся каменные дни,
И музыка былая зазвучит.
… И пальцы снова стиснули перо,
Как злой клинок отважная рука.
На белый лист, как чернь на серебро,
Легла, быть может, лучшая строка.
От напряженья страх мой побледнел,
Как на заре ущербная луна.
И на столе осталась не удел
Бутылка чужеземного вина.
Забыл я про чукотские снега…
Да что они? Не нужен мне Мадрид!
И здесь быка схвачу я за рога,
Каким бы грозным не был он на вид.