Оттянула ей плечи поклажа,
Выше, вверх – по тропинке любой!
Все идет и не ведает даже,
Кто с ней рядом... А рядом – любовь!
В разных обликах – в черном и красном –
Чуть приметно скользит на пути.
На уступе, на месте опасном
Руку даст и успеет спасти...
Вот и кончена злая дорога.
Наверху, у истока дорог
Возвышается сумрачно, строго
Акнада – трижды клятый острог...
Нафисат заметает пургою,
Щеки ветер сердитый сечет.
Все ж она разглядела, что трое,
Трое стражей стоят у ворот.
XI
– О, стражи, салам! Что джигиты вы все,
Приметно по гордой осанке.
– Чего тебе нужно?
– Пришла я к Мусе.
Друзья, помогите горянке!
– Да кто он тебе?
– Он – возлюбленный мой!
Желанный жених... Я – невеста.
– Ступай, черноглазая, лучше домой!
Невесте в остроге – не место!
– Нет, я пошутила... Ваш пленник – мой муж.
– Кто дал вам на свадьбу согласье?
– Сердца наши дали. Веление душ...
Любовь своей высшею властью!
– В какой вас мечети женили? Когда? –
Спросил ее стражник построже.
– Мы здесь и поженимся. Здесь, в Акнада!
Сегодня. Ни раньше, ни позже!..
Джигиты! Я шла через холод и тьму,
Так боязно было, так жутко!
Хотя б на часок пропустите в тюрьму!
Пустите хотя б на минутку!
Суровые стражи молчанье хранят.
Не видят, что с девушкой рядом,
Что рядом с дрожащей как лист Нафисат
Другая – с пронзительным взглядом.
А женщина эта – нездешней красы,
Подмогу свою предлагая,
Шепнула горянке:
– Плесни им бузы!
(Любовью звалась та – другая.)
И девушка, следуя слову Любви,
Кувшин торопливо достала:
– Хлебните! Огонь запылает в крови!
И холода – как не бывало!
Понюхали стражи – буза хороша!
Понюхав – согрелись как будто.
Хлебнули... И разом взыграла душа:
– Что ж, пустим ее на минуту?..
Со скрипом открыли тюремную дверь,
Для женщины, может, впервые.
Вошла Нафисат... Что-то будет теперь?..
И слышат сквозь дверь часовые:
XII
– Муса! Муса! Я – Нафисат!
Вот я стою у двери.
– Ты?.. Ты явилась в этот ад?!
Ты – Нафисат?.. Не верю!
А голосок и вправду твой!
Вот личика не вижу...
Щекою повернись!.. Постой!
Тебя я шлепну трижды...