Забыла и думать о худе,
Дочь стала ручья веселей».
«Заранее знал я, что будет
Верна она воле моей!» —
Жене как ни в чем не бывало
Ответил с улыбкой чабан…
А дочь из-под койки достала
Тем часом большой чемодан.
Открыла и с полки кленовой
В него положила стихи.
Два платьица, свитер пуховый,
Рубашку, чулки и духи.
Мать, глянув, подумала: «Боже,
Где разум их? Ну и дела!
Чакар, как приданое, тоже
С собою все книжки взяла.
Да муж, обозвав ее дурой,
Швырнул их немедля в огонь…»
Заржал беспокойно каурый,
К воротам привязанный конь.
И, штору откинув проворно,
Невеста предвестьем беды
Три шубы увидела черных,
Три белых, как снег, бороды.
И вот на подушках широких
Три свата пришедших сидят,
Из белых тарелок глубоких
Бульон золотистый едят.
Им сырников целую миску
Успела хозяйка напечь.
Склоняются бороды низко,
Течет по ним сладкий урбеч .
И, сытно покушав, три свата
Сказали:
«Алхамдулила!
Теперь мы, по воле адата,
Хотим, чтоб невеста вошла».
Невеста, волненья не спрятав,
Вошла и потупила взор.
И к небу старейший из сватов
Дрожащие руки простер:
«Да воля алла на то будет,
А также пророка его.
Открыто и честно при людях
Ответствуй нам прежде всего:
Согласна ль, чтоб за сто туманов
И за десять лучших овец
Отдал тебя в жены Осману
Али — твой почтенный отец?..»
Окинув всю комнату взглядом,
Невеста вздохнула тайком.
Вот брат на портрете, а рядом
Ильич на портрете другом.
И оба и нежно и строго
Глядят, а вдали за окном
Шоссейная вьется дорога,
Которая схожа с ремнем.
Виднеется школьная крыша,
И облачко голубей
По кругу уходит все выше
В просторное небо над ней.
Как льдинка, холодный и скользкий,
Застыл один глаз старика.
Зачем-то значок комсомольский
Поправила Ася слегка.