– Какой ты мюрид, мы проверим потом,
В минуты военной тревоги.
Пока ты – мой гость...
Так порадуй мой дом:
Поешь после дальней дороги.
– Держу уразу я... Баракала !
За добрую встречу спасибо!
Дорога моя недалекой была:
В Анди я оставил наиба.
– Наиба Хунзаха? Услышать я рад,
Что близко родное мне сердце.
Покамест со мною мой Хаджи-Мурат,
Нам есть на кого опереться!
А скоро ль, скажи, он прибудет сюда,
Наиб мой – воитель геройский?..
Покамест рука у наиба тверда,
Не страшно нам царское войско!
(«Наиба Шамиль поминает добром,
Рассказы о ссоре их – ложны, –
Подумал хитрец. – Тут нельзя напролом,
Поищем тропу осторожно!»)
– Имам! Не затем появиться к тебе
Дерзнул – человечек я малый,
Чтоб речи вести о себе, о семье, –
Другое меня волновало.
Недобрая весть по горам пронеслась,
Подобная дальнему грому...
Неужто аллахом врученную власть
Решил передать ты другому?..
И люди болтают, что этот – другой –
Доверья – увы! – недостоин.
Конечно, в боях он – бесстрашный герой,
В сраженьях – испытанный воин...
Но ты ж прозорлив, о великий имам! –
Ты знаешь, что в сердце героя
Соседствуют зло и добро пополам,
И зло побеждает порою...
– На что намекаешь? Скажи мне прямей!
Да взвешивай каждое слово.
Не то головою ответишь своей!
Будь верен лишь правде суровой!
– Имам, я дерзаю тебя остеречь,
Хоть вызову гнев твой, быть может...
И все же наиба недавняя речь
Имама Шамиля тревожит.
– А что говорил он?
– Неясно весьма.
Сказал, что у нас в Дагестане
С недавней поры пресвятая чалма –
Гимринцев одних достоянье.
Сказал... О, мудрейший, казнить не спеши! –
Гимринцы, мол, жалкие души.
Не воины будто они – торгаши,
Удел их – грошовые груши.
Что, мол, измельчали они на глазах,
В уме – барыши постоянно,
А рядом, в двух выстрелах, – гордый Хунзах,
Где выросли беркуты-ханы.
Еще он сказал... Не раскроется рот...
Сказал он... Ох, вымолвить тяжко!
Сказал он, что будет имамом лишь тот,
Чья шашка – острейшая шашка.
Та шашка, что всех побеждает в бою,
Исполнена огненной силы...
– Притом показал он на шашку свою?
– Да, мудрый! Да, так оно было!
Шамиль побледнел.
– Как заржавленный нож,
Вонзились слова твои злые...
Но кто поручится, что ты мне не лжешь?
С тобой я встречаюсь впервые...