О бурных днях Кавказа

Воротись! На Хунзах взгляни!
На родимые выси гор!..»
...Но уже мелькают огни.
– Кто идет? – окликнул дозор.


– Эй, откуда?
– Мы из Анди!
– Стой! Не то мы стрелять начнем!
– Не стреляй, урус, погоди!
Мы к тебе сегодня с добром!..


Подошла пора перемен.
Говорит солдату солдат,
Что сардару русскому в плен
Отдается Хаджи-Мурат...

IX

Напрасно горы заклинали: «Стой!..»
Хаджи-Мурат с мюридами своими
Ушел... О нем нам рассказал Толстой,
Запечатлев для русских это имя.


Могу ли после гения писать?..
Что извлеку из тайного запаса?
Вот разве песни, что мне пела мать,
Еще – отца неспешные рассказы...


Ну да, я опирался лишь на них,
С профессорами не вступал я в споры,
Я просто подтверждал, слагая стих,
Прямые ваши показанья, горы!


Пусть много книг поздней я прочитал,
Случалось, путался на перепутье,
Но вашу правду, горы, я впитал
Всей кожей, всей своей кавказской сутью.


Народные преданья – мой родник.
С тобою мы, мой Дагестан, – едины!
И потому я черпал не из книг,
Из глуби сердца – прошлого картины.


И не отец мой (даже не отец!),
А Дагестана вздыбленные скалы
Мне рассказали, как встречал конец
Тот, чья душа в плену затосковала...


О чем тревожился Хаджи-Мурат,
Когда отдался в плен по доброй воле?
«Вдруг свяжут и забросят в каземат?..
Кем буду я тогда? Рабом, не боле!»


Однако же он встречен был добром,
В плену ему поверили на слово.
Как знатный гость, сидел он за столом
У главного – у графа Воронцова.


Здесь все пытались пленника развлечь
То оперой, услышанной впервые,
То песнями...
Но что – чужая речь?
Что для него обычаи чужие?!


Для воина, кто спать привык в седле,
Невыносима теплая перина!..
Дни шли... И вспомнил он о Шамиле,
И понял: клевета всему причина!..


Во сне он видел милые места,
Плато хунзахское, родные скалы...
Ну да, всему виною – клевета!
Она меж ним и Родиною встала...


Стал ненавистен пленникам Тифлис...
И вот они на боевом кинжале
Не изменять друг другу поклялись
И вместе от охраны ускакали...


Но путь завел в болото под Нухой,
И там охрана их настигла скоро.
И завязался там неравный бой,
Тот, о котором рассказали горы.